Неточные совпадения
Голоса двух женщин.
Милости твоей, отец, прошу! Повели, государь, выслушать!
Купцы. Да уж куда
милость твоя ни запроводит его, все будет хорошо, лишь бы, то есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком вина.
— Нечего их ни жалеть, ни жаловать! — сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить не беда; а не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с
твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его
милость подослан к нам от оренбургских командиров.
«Доношу
твоей барской
милости, что у тебя в вотчине, кормилец наш, все благополучно.
Авось милосердый Господь помилует
твою барскую
милость, а о себе не заботимся: пусть издохнем.
И поехал Максим Иванович того же дня ко вдове, в дом не вошел, а вызвал к воротам, сам на дрожках сидит: «Вот что, говорит, честная вдова, хочу я
твоему сыну чтобы истинным благодетелем быть и беспредельные
милости ему оказать: беру его отселе к себе, в самый мой дом.
— Где ты мог это слышать? Нет, вы, господа Карамазовы, каких-то великих и древних дворян из себя корчите, тогда как отец
твой бегал шутом по чужим столам да при
милости на кухне числился. Положим, я только поповский сын и тля пред вами, дворянами, но не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
Дитя,
Спасать тебя? Любовь
твоя — спасенье
Изгнаннику. На солнечном восходе
Мизгирь тебя супругою покажет,
И царский гнев правдивый укротится,
И,
милостью богатый, Берендей
Младой чете свою окажет ласку.
Великий царь,
твое желанье было
Законом мне, и я его исполнил:
С Снегурочкой на брак благослови,
Прости вину мою и гнев на
милостьПеремени!
— Ты что же, сударь, молчишь! — накидывалась она на отца, —
твой ведь он! Смотрите на
милость! Холоп над барыней измывается, а барин запрется в кабинете да с просвирами возится!
— Она здесь опять, у моего сердца! — вскричал он, — о, благодарю тебя, боже, за все, за все, и за гнев
твой и за
милость твою!..
— Ах, нет! нет! сделай
милость! С
твоей стороны это такая откровенность! такая, можно сказать, драгоценнейшая откровенность!
— Ты, кажется, слишком уж в дурном расположении приехала; что
твои ноги? Вот тебе кофе несут,
милости просим, кушай и не сердись.
— Как не сумасшедшие? Неужели ты не видела, как я по
милости твоего мужа была одурачена сегодня?
«Аз же множеством
милости твоея вниду в дом
твой, поклонюся храму святому
твоему во страсе
твоем»; на паперти надписи гласили с левой стороны: «Путь заповедей
твоих текох, егда расширил еси сердце мое»; с правой: «Законоположи мне, господи, путь оправданий
твоих и взыщи их вину».
Иван Иваныч (выходит из совещательной камеры, доканчивая слова молитвы)…и не лиши нас небесного
твоего царствия… Петр Иваныч! Семен Иваныч! садитесь, пожалуйста! Федор Павлыч!
милости просим! Да! так на чем, бишь, мы остановились? на допросе свидетелей… Вот и прекрасно. Господа головастики! расскажите, что вам известно по этому делу? Не стесняйтесь! хотя вы вызваны защитой, но можете свидетельствовать и против подсудимого!
На
твоем месте я совсем бы не так поступил: негодяя-то не касался бы (с него ведь и взять нечего), а вот на эту мякоть ударил бы, по
милости которой «негодяй» процветает и которая весь свой протест выражает в том, что при появлении «негодяя» в подворотню прячется.
— Государь, — сказал он, делая необыкновенное усилие, чтобы казаться спокойным, — должно быть, он за то облыгает меня, что выдал я его
твоей царской
милости!
— Боярин Дружина Андреевич Морозов, — отвечал один стольник, — бьет челом
твоей царской
милости, просит, чтобы допустил ты его пред
твои светлые очи.
— Всякого бывало, великий государь! — проговорил он вполголоса. — Виноваты перед
твоею царскою
милостью!
— Рады служить тебе, батюшка, где укажет
твоя царская
милость!
— Изволь, батюшка, изволь; для
твоей княжеской
милости и голубца не пожалею.
— Великий государь, — ответил Кольцо, собирая все свое присутствие духа, — не заслужил я еще тогда
твоей великой
милости. Совестно мне было тебе на глаза показаться; а когда князь Никита Романыч повел к тебе товарищей, я вернулся опять на Волгу, к Ермаку Тимофеичу, не приведет ли бог какую новую службу тебе сослужить!
— Будешь доволен, боярин, — говорил ему мельник, утвердительно кивая головою, — будешь доволен, батюшка! Войдешь опять в царскую
милость, и чтобы гром меня тут же прихлопнул, коли не пропадет и Вяземский, и все
твои вороги! Будь спокоен, уж противу тирлича-травы ни один не устоит!
— И на этом благодарим
твою царскую
милость, — ответил Кольцо, вторично кланяясь. — Это дело доброе; только не пожалей уж, великий государь, поверх попов, и оружия дать нам сколько можно, и зелья огнестрельного поболе!
— Прости, государь, холопа
твоего! — вскричал он в испуге. — Видя
твою нелюбовь ко мне, надрывался я сердцем и, чтоб войти к тебе в
милость, выпросил у мельника этого корня. Это тирлич, государь! Мельник дал мне его, чтоб полюбил ты опять холопа
твоего, а замысла на тебя, видит бог, никакого не было!
— А хоть бы
твой Вяземский! — отвечал Басманов, не опуская очей перед царским взором. — Да, — продолжал он, не смущаясь грозным выражением Иоанна, — тебе, видно, одному неведомо, что когда он бывает на Москве, то по ночам ездит в лес, на мельницу, колдовать; а зачем ему колдовать, коли не для того, чтоб извести
твою царскую
милость?
— Прости, Никита Романыч, — повторил он, обнимая Серебряного, — бог не без
милости, авось и уладится
твое дело!
— Никто, государь. Он сам пришел и всех станичников привел, которые с ним под Рязанью татар разбили. Они вместе с Серебряным принесли
твоей царской
милости повинные головы.
— Государь, — сказал он, соскакивая с коня, — вот
твоя дорога, вон и Слобода видна. Не пристало нам доле с
твоею царскою
милостью оставаться. К тому ж там пыль по дороге встает; должно быть, идут ратные люди. Прости, государь, не взыщи; поневоле бог свел!
— Государь, не вели мужику на холопа
твоего порухи класть! — воскликнул он. — Я
твоей царской
милости честно в опричниках служу и сроду еще на ослопах не бился!
— На кого прошу, и сам не ведаю, надежа православный царь! Не сказал он мне, собака, своего роду-племени! А бью челом
твоей царской
милости, в бою моем и в увечье, что бил меня своим великим огурством незнаемый человек!
— Государь! — вскричал Малюта, — дело неслыханное! Измена, бунт на
твою царскую
милость!
— Да кому ж она люба, батюшка-государь? С того часу, как вернулися мы из Литвы, всё от нее пошли сыпаться беды на боярина моего. Не будь этих, прости господи, живодеров, мой господин был бы по-прежнему в чести у
твоей царской
милости.
— Коли
милость твоя нами не брезгает, просим покорно, садись на завалину, а мы тебе, коли соизволишь, медку поднесем; уважь, боярин, выпей на здоровье!
— Великий государь! — сказал он, приблизившись к ступеням престола, — казацкий
твой атаман Ермак Тимофеев, вместе со всеми
твоими опальными волжскими казаками, осужденными
твоею царскою
милостью на смерть, старались заслужить свои вины и бьют тебе челом новым царством. Прибавь, великий государь, к завоеванным тобою царствам Казанскому и Астраханскому еще и это Сибирское, доколе всевышний благоволит стоять миру!
— Я сравняю тебя с начальными людьми. Будет тебе идти корм и всякий обиход противу начальных людей. Да у тебя, я вижу, что-то на языке мотается, говори без зазору, проси чего хочешь! — Государь! не заслужил я
твоей великой
милости, недостоин одежи богатой, есть постарше меня. Об одном прошу, государь. Пошли меня воевать с Литвой, пошли в Ливонскую землю. Или, государь, на Рязань пошли, татар колотить!
— Не поздно, государь, — сказал Годунов, возвращаясь в палату. — Я велел подождать казнить Серебряного. На
милость образца нет, государь; а мне ведомо, что ты милостив, что иной раз и присудишь и простишь виноватого. Только уже Серебряный положил голову на плаху, палач, снём кафтан, засуча рукава, ждет
твоего царского веления!
— Много лет здравствовать
твоей царской
милости! — отвечали Перстень и Коршун, кланяясь земно.
— А знаешь ли, — продолжал строго царевич, — что таким князьям, как ты, высокие хоромы на площади ставят и что ты сам своего зипуна не стоишь? Не сослужи ты мне службы сегодня, я велел бы тем ратникам всех вас перехватать да к Слободе привести. Но ради сегодняшнего дела я
твое прежнее воровство на
милость кладу и батюшке-царю за тебя слово замолвлю, коли ты ему повинную принесешь!
— Награди господь
твою княжескую
милость! — сказал старик, низко кланяясь. — Только, батюшка, дозволь еще словцо тебе молвить: теперь уже до поединка-то в церковь не ходи, обедни не слушай; не то, чего доброго! и наговор-то мой с лезвея соскочит.
— Боярин Дружина! — сказал торжественно Иоанн, вставая с своего места, — ты божьим судом очистился предо мною. Господь бог, чрез одоление врага
твоего, показал
твою правду, и я не оставлю тебя моею
милостью. Не уезжай из Слободы до моего приказа. Но это, — продолжал мрачно Иоанн, — только половина дела. Еще самый суд впереди. Привести сюда Вяземского!
— Боярин, — ответил Вяземский, — великий государь велел тебе сказать свой царский указ: «Боярин Дружина! царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси слагает с тебя гнев свой, сымает с главы
твоей свою царскую опалу, милует и прощает тебя во всех
твоих винностях; и быть тебе, боярину Дружине, по-прежнему в его, великого государя,
милости, и служить тебе и напредки великому государю, и писаться
твоей чести по-прежнему ж!»
— Батюшка, умилосердись! что ж мне делать, старику? Что увижу, то и скажу; что после случится, в том один бог властен! А если
твоя княжеская
милость меня казнить собирается, так лучше я и дела не начну!
— Ну, вот за это спасибо! И Бог тебя, милый дружок, будет любить за то, что мать на старости лет покоишь да холишь. По крайности, приеду ужо в Погорелку — не скучно будет. Всегда я икорку любила, — вот и теперь, по
милости твоей полакомлюсь!
— Глуп-глуп, а смотри, как исподтишка мать козыряет! «В чем и прошу чувствительнейше принять уверение…»,
милости просим! Вот я тебе покажу, что значит «чувствительнейше принимать уверение»! Выброшу тебе кусок, как Степке-балбесу — вот ты и узнаешь тогда, как я понимаю
твои «уверения»!
Помилуй мя, Боже, по велицей
милости Твоей, и вдруг, сама не знает как, съедет на от лукавого.
— Ан врешь! — кричит Скуратов, — это Микитка про меня набухвостил, да и не про меня, а про Ваську, а меня уж так заодно приплели. Я москвич и сыздетства на бродяжестве испытан. Меня, как дьячок еще грамоте учил, тянет, бывало, за ухо: тверди «Помилуй мя, боже, по велицей
милости твоей и так дальше…» А я и твержу за ним: «Повели меня в полицию по
милости твоей и так дальше…» Так вот я как с самого сызмалетства поступать начал.
— Понимаешь ли ты, что я, я,
твой начальник, призвал тебя с тем, чтоб просить у тебя прощения! Чувствуешь ли ты это? Кто ты передо мной? червяк! меньше червяка: ты арестант! а я — божьею
милостью [Буквальное выражение, впрочем в мое время употреблявшееся не одним нашим майором, а и многими мелкими командирами, преимущественно вышедшими из нижних чинов. (Примеч. автора.)] майор. Майор! понимаешь ли ты это?
— А сноху — накажи, Господи, меня ради; зачти ей все, все обиды мои! И открой глаза сыну моему, — на нее открой и на Викторушку! Господи, помоги Викторушке, подай ему
милостей твоих…